 В
киноэпопее «Великая Отечественная война» меня потряс трагический эпизод. Женщины
в порту провожают детей из блокадного Ленинграда. Катер отчаливает от берега. И
вдруг в небе появляется самолёт с фашистской свастикой и сбрасывает бомбы.
Матери видят, как тонет катер, как гибнут их дочери и сыновья. Лишь белые
панамки плывут по воде…
Герою нашего рассказа, Василию
Васильевичу Боярскому повезло больше, чем этим ленинградским детям, которых
хотели спасти, но не смогли. Эвакуация детского дома из города Пушкина, где он
воспитывался после ареста родителей в 1937 году, закончилась благополучно.
Многие современные дети не только не представляют эвакуацию людей, но не всегда
понимают значение этого слова. В словаре читаем: «Эвакуация – это организованный
вывоз людей, учреждений, оборудования из одной местности в другую для
предохранения от опасности во время войны, стихийных бедствий». Когда началась
война, девятилетний Вася Боярский закончил первый класс.
- Немцев я видел, как тебя, совсем
близко, - начал свой рассказ Василий Васильевич. - Наш детский дом спешно
эвакуировали в июле 1941 года. Немецкие войска подошли к городу так близко, что
когда нас везли на барже по Тихвинскому каналу, то немцы шли по берегу, но по
нам не стреляли. Думаю, в начале войны уничтожать детей, будущих своих рабов, в
планы германского командования не входило: гитлеровцы были уверены в своей
скорой победе. Нас, эвакуированных, было 175 человек – дети и воспитатели. Долго
ехали. Сначала по воде на барже до пристани Окуловка Ленинградской области,
оттуда восемь километров пешком до деревни Пакшеево. Там мы прожили почти всю
осень. Погода была тёплая, в лес ходили, там собирали голубику и красную ягоду,
похожую на малину, грибы. Тем и питались. Фронт приближался. Нас пешком повели
на станцию Самойлово. Хорошо помню, как шли эти восемь километров. Было жарко,
мы очень хотели пить – по дороге все лужи выпили. Не помню, чтобы кто-нибудь
заболел после этого. На станции стояли воинские эшелоны с солдатами. Они с нами
шутили, разговаривали, рассказали, что по пути видели подбитый немецкий самолёт.
Потом нас посадили в пассажирские вагоны и повезли в тыл, как потом узнали, в
Кировскую область. До конца сентября с остановками ехали до станции Фалёнки, где
нас уже ждали на подводах люди. Так мы добрались до села Порез Унинского района.
Поселили в здании местной школы.
Порезский детский дом
Сиротство, детдомовщина - не
обязательно следствие войны. Но именно она часто приводит к сиротству, к
обездоленности. Вспоминая свое военное детство, Василий Васильевич, даже спустя
70 лет, благодарен тем людям, которые заменили ему родителей, помогли
эвакуированным детям жить и учиться. Его память сохранила самые радостные
эпизоды из детдомовской жизни:
- В нашей столовой стоял длинный стол
с лавками. Здесь каждая группа по очереди завтракала, обедала и ужинала. Любили
праздники, ходили строем на демонстрацию и пели песни. Устраивали в доме
концерты, где мы выступали с песнями, стихотворениями, частушками, разыгрывали
небольшие спектакли. А после всегда устраивался праздничный обед: ломтик белого
хлеба с тоненьким слоем масла и половинкой яйца. Конечно, еды не хватало.
Вечером, лёжа на нарах, спорили: что лучше – вагон масла, вагон хлеба или вагон
картошки. И так, в сладостных мечтах, засыпали…
Мне нравилось ездить по деревням с
концертами. Местные жители нас очень ждали, встречали тепло, а после выступления
«артистов» разбирали по избам и угощали чем могли. Есть хотелось всё время. Что
кушали? Завтрак – кусок хлеба и чай без сахара. Обед – суп с клёцками, на второе
– кусок брюквы или большая ложка репчатого лука с подсолнечным маслом, кусочек
хлеба. Ужин – кусочек хлеба с патокой и чай. После такой еды весенний суп с
крапивой, куда иногда клали половинку яйца, казался мне объедением.
Зимой мучил холод. Стёкла в окнах
постепенно заменялись фанерой. Спали на нарах, по два-три человека под одним
одеялом. Вечерами любили сидеть у открытой печки и слушать рассказы
воспитателей, вспоминать довоенную жизнь в Пушкине. Не забыл, как мы узнали, что
в Ленинграде прорвали блокаду и освободили наш город. Воспитатели разбудили нас
ночью, поздравили и вручили каждому гостинец – мёрзлое яблоко, кусочек
американского шоколада и печенье.
В Порезском детском доме мы узнали о
победе. После войны в этом здании вновь открылась школа, а нас переселили в
деревню Комарово, за 5 километров от Пореза. Здесь я жил до 1949 года, до
окончания семилетней школы. Учился я хорошо. Большинство ребят из детского дома
отправляли в ФЗУ (фабрично-заводское училище) обучаться рабочим профессиям:
стране нужны были рабочие руки. А я попросился в ремесленное. И вот воспитатель
Роберт Михайлович повёз меня и ещё двоих ребят в Киров на вступительные
экзамены. Я решил поступать в училище связи, которое располагалось на улице
Дрелевского, 51. Во время поступления мы вместе с Робертом Михайловичем жили в
Кстининском детдоме. Поступил я в это училище, через два года окончил с
отличием, получив специальность кабельщика-спайщика.
Начало трудового пути
 После
успешного получения профессии Василий Васильевич Боярский, имея свободный
диплом, сам мог выбрать место работы по своей специальности. Но не знал молодой
связист, куда ему ехать. Нет ни своего дома, ни родителей. Он и сейчас не знает
точно, как сложилась судьба его родных. После войны пытался найти родителей. Из
детского дома делали запрос в загс родного города, откуда пришёл неутешительный
ответ: его родители Василий Павлович и Александра Александровна в блокаду не
выжили.
А тогда, в 1951 году, распределение
получали в областном управлении связи, возглавлял его Никулин. Узнав, что
Боярский проходил практику в Уржуме, туда и направил он молодого специалиста.
Так появилась первая запись в
трудовой книжке Василия Боярского: «В сентябре 1951 принят на работу в Уржумскую
контору связи надсмотрщиком городской телефонной сети (ГТС)».
Через два года молодого парня
призвали на службу в армию. Из Кирова ехали до Читы две недели. После службы в
Забайкальском военном округе вернулся в Уржум на прежнее место работы. В
свободное время самостоятельно учился играть на мандолине и пианино. Участвовал
в городском струнном оркестре при Доме культуры. 21 июня 1960 года, закончив
среднюю школу рабочей молодёжи, получил аттестат, в котором только хорошие
оценки. Тогда же повысил свою квалификацию и стал монтёром 4 разряда. О светлых
днях своей молодости напоминает висящая на стене мандолина. Запылился
инструмент, потому что хозяин давно не брал его в руки. На это у Василия
Васильевича есть свои причины…
Как оказался в
Лебяжье?
Через год, в ноябре, по рекомендации
начальника Уржумского эксплуатационно-технического узла связи (ЭТУС) Фёдора
Михайловича Лося получил назначение электромехаником Лебяжского отделения связи.
С апреля 1963 года стал начальником ЛТУ (линейно-технического участка). Позднее
сменил место работы.
Приятные воспоминания остались у
Василия Васильевича от работы в Лебяжском аэропорту. В районной газете за 3 июня
1999 года опубликована статья заведующей краеведческим отделом Центра
детско-юношеского туризма и экскурсий Антонины Ивановны Патрушевой. В заметке
есть и слова о В.В. Боярском: «Со временем возникла необходимость приёма больших
(для нас) самолётов ЛИ-2. А для этого следовало установить соответствующее
оборудование для радиосвязи. С этой задачей прекрасно справился В.В. Боярский.
Его пригласили в аэропорт на должность радиотехника из линейно-технического цеха
связи…
В.В. Боярский работал в аэропорту 15
лет, с 1966 по март 1981 года. К делу относился очень ответственно, что отмечали
ежегодные проверки из Кирова. В 1971 году был построен дом для работников
аэропорта, в котором он живёт до сих пор».
Уже через год Василию Васильевичу в
честь Великого Октября вручили Почётную грамоту. В течение 15 лет несколько раз
по итогам соцсоревнования премировался. За добросовестный труд и высокие
показатели в работе награждён почётным знаком «Победитель соцсоревнования».
О личной жизни
вспоминать не любит
 В
мае 1981 года Василий Васильевич был уволен по сокращению штатов и трудоустроен
электромонтёром станционного оборудования междугородной телефонной связи пятого
разряда в Лебяжский цех связи. До выхода на заслуженный отдых в 1990 году
трудился под руководством начальника электросвязи Александра Александровича
Блинова.
Личную жизнь Василий Васильевич
вспоминает неохотно. Не сложилась она у него. Виновато улыбнулся, надолго
замолчал, а потом сказал, как отрезал:
- Нет у меня никого. С 1975 года живу
один. С женой разошёлся, а от дочери Лены осталась только отметина на кухонном
дверном косяке, где отмечали её рост. После отъезда моей бывшей жены с новым
мужем в Котельнич Лена жила со мной. Когда дочь перешла в третий класс, на
летние каникулы я отпустил её к матери погостить. Оттуда Лена не вернулась.
Сначала пришла телеграмма от бывшей жены, что Лена исчезла и её надо искать. А в
июле из отдела милиции получил извещение, что мне надо приехать в Котельнич для
опознания трупа. Мою единственную дочь местный рыбак обнаружил в Вятке. Десять
лет ей было. В Котельниче она похоронена…
Не хочется говорить пожилому человеку
о трагических моментах своей непростой жизни. И на судьбу свою он не жалуется.
Рад, что в августе 1997 года ему присвоили звание «Ветеран труда». Говорит, что
в памяти остались имена только хороших людей. Любит ставшую давно родной
лебяжскую природу – пейзажи и плакаты украшают его дом. Раньше был заядлым
рыбаком, любителем подлёдного лова. Нравилось рыбачить на озере Светлом. Сейчас
читает книги о рыбалке, смотрит телевизор. Одиночество давно поселилось в доме и
душе этого человека. Судьба распорядилась так, что он «осиротел» трижды: в 1937
году лишился родного дома, после войны узнал о смерти родителей, в 1975 –
остался без любимой дочери.
Не всё дано выразить словами. Вот и
ленинградские матери после снятия блокады 27 января 1944 года, встречая своих
детей, вернувшихся из эвакуации, много не говорили. Перед кировчанками,
сопровождавшими эшелон с детьми, они опускались на колени…
Так сложилось, что уроженец
Ленинградской области В.В. Боярский остался жить на Вятской земле, а свою судьбу
связал с Лебяжьем.
28 января у Василия Васильевича
Боярского день рождения, ему исполняется 81 год. Пусть в его жизни будет больше
светлых дней, добрых людей и счастья. Желаем ему крепкого здоровья, бодрого
настроения, благополучия и душевного спокойствия!
Наша справка
В 1940 году в Кировской области было
24 детских дома. В 1941- 1942 годах из Ленинграда и области эвакуировано 43
детских дома (5917 детей) и 173 интерната (20488 детей). По данным на 1 января
1945 года, в области работало 208 детских учреждений. Кроме того, 10
ведомственных интернатов (655 детей) и 30 инициативных колхозных детдомов (1407
детей). Из общего числа детских домов – пять специального назначения: два
детдома для латышских детей, два – для польских, один – для литовских,
одиннадцать – для детей, родители которых погибли при обороне Ленинграда.
Надежда БАХМАТОВА.
Фото автора
и из личного архива
В. В. Боярского.
|
