Три недели стоял жуткий мороз. Заходишь в дом - тепло. Слышно, как в печке трещат дрова. Хорошо! И тут подумалось, а как вообще-то, например, в городе живут без русской печки? Это на наш, чисто деревенский, взгляд людей, проживших всю жизнь в деревне, которые, пройдя по асфальту 50 метров, говорят: «Ой, что-то ноги заболели», тех, кто среди людской суеты ищет глазами открытое свободное пространство, ищет горизонт, как птица, попавшая в клетку – свободу, кажется, что без печки и жизни-то нет...

Да и сложить русскую печь может далеко не каждый. Такую, которая и тепла много дает, и держит его долго, и экономна, и красива, и создает в доме деревенский уют.

У меня печь клал наш местный мастер Николай Макаров. Чаще его называют Макси-Коля. Может быть, из-за отчества (Максимович), может - из-за небольшого роста, но скорее всего из-за неуёмного, веселого характера и радостного отношения к жизни. Так вот клал он у меня печь лет десять назад, а она стоит – ни трещинки, ни скола, я даже её еще ни разу не чистил, ну кроме одного случая, когда галка в трубу залетела да и застряла там. Осенью стал подтопок протапливать, а дым не идет и всё, что ты будешь делать. «Вот незадача, отсырела за лето», - думал я и всевозможными способами пытался растопить печь. Помучавшись приличное время, решил разобрать и увидел причину моих напрасных стараний: птица за лето успела высохнуть.

А Николай печи весело кладет: с песнями, прибаутками. Все больше Марину Журавлеву поет: уж чем она ему нравилась – неизвестно. Много чего наслушаешься, пока он работает. Всё больше, конечно, привирает, но складно, задорно. Вот рассказывает: «Закончил я одну печь. Ну после работы хозяйка стол собирает, хозяин бутылочку распечатал. Все честь по чести. Ага. Покурил хозяин цигарку, окурок в печку бросил, он там догорел, и такая жара в доме стоит, господи помилуй! Вот какая экономная. А тяга в этой печке какая! Скажу – не поверишь. Печка топится, хозяйка подошла к челу-то, так её прямо в печку и потянуло…»

А после того, как печь сложена, Николай всегда на нее залезет и начинает плясать, словно проверяя на прочность.

Вот такими людьми славится наша индыгойско-изиморская сторона.

В. КУПРИН.