Говорят, у войны не женское лицо… Но есть документы, подтверждающие, что вятские девушки и женщины призывались в 22 различных рода войск.

13 февраля 1942 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения на производство и строительство». Указ неоднократно дополнялся, расширяя возможности привлечения трудоспособного женского населения. За уклонение от мобилизации устанавливалась уголовная ответственность. Было мобилизовано свыше 12 миллионов человек, значительная часть из них – женщины.

Мобилизации проводились и в нашем районе. Моя бабушка Людмила Ивановна Мальцева жила в с. Красное. Зимой 43 года она была отправлена на лесозаготовки, а с мая работала на Кировском кирпичном заводе. На ее долю выпали все лишения военного времени.

На рубку леса на Симоновский участок из деревни Борок на двух лошадях отправили четырех женщин, в том числе и мою бабушку. Она работала на лошади, подвозила бревна из делянки к берегу.

- Для лошадей надо было сено и фураж свои иметь. Разве можно на всю зиму сена с собой привести? - вспоминала бабушка. - Ой, что было! Каждому свою лошадь жалко, накормить охота. Воровали ведь сено друг у друга. А мы помогали подвозить с полей сено в деревни, нам за работу немного сена давали. Работа была настолько тяжелой, что лошади валились с ног от усталости, приходилось их распрягать и поднимать.

- У Собакинской Дуняшки, - говорила бабушка, - лошадь упала, да так и не поднялась больше. Лошади не выдерживали, а люди работали. Жили в бараках, а когда один большой барак сгорел, стало совсем невмоготу. Мы попросились жить на квартиру, нас пустили. Спали на полу. Для лошадей сами дощаник сгородили.

В столовой кормили раз в день. А что давали-то!.. Грибовницу с червями, хлеба по 600 гр. на день. Без своего провианта ноги протянуть можно. Хозяйка поставит чугун в печь, мы положим у кого что есть: мяска кусочек, картошек стылых. Своя еда и выручила… Ой, чего только я не пережила, чего не натерпелась.

В начале апреля отпустили женщин домой. Добрались до Вятки. Шел дождь, снег на реке наводопел. Идти страшно, но надо. Лошадей распрягли и перевели, а сани сами тащили. Переправились. По дороге домой еще лог надо было преодолеть, а по нему поток бурлящий. Лошадей по одной перевели, сами все вымокли, так мокрыми и шли до дома.

А потом бабушку отправили работать на кирпичный завод. Кормили еще хуже, чем в лесу, а работа была не менее тяжелая: бабушка грузила лопатой в вагонетки глину. Хлеб давали по карточкам по 600 гр. на день. «Принесешь его, - рассказывала бабушка, - и по крошечке отщипываешь, чтоб на дольше хватило. Глянь, а его уже нет, и есть больше нечего. Я с собой целую котомку сухарей привозила. Закончились сухари, одни крошки остались. Положу их немного в кружку, залью кипятком – это и похлебаю. Голодали. Есть все время хотелось. В лесу когда работали, у нас хоть своя еда была.

В августе тятя на лошади в Киров приехал, я больше от него не отстала, вернулась с ним домой. Сбежала».

Бабушка со своим папой 8 августа домой приехали, а 28 ее на фронт забрали. Четверо суток на пароходе до Кирова везли. Пристанут к берегу, дров заготовят и дальше плывут.

- В Кирове прошли медкомиссию и отправили нас на пересылочный пункт. Через пятеро суток нас погрузили в вагоны по пятьдесят человек в каждый и повезли в неизвестность. Через 11 суток привезли в Калугу и расформировали. Я попала в 42 эксплуатационную железнодорожную роту. Было нас 28 вятских девушек, потом еще добавили 5. Служили на втором Белорусском фронте, учились военному делу и осваивали профессии связиста и стрелочника.

Бабушка получила удостоверение стрелочника. Потом девушкам выдали обмундирование, они приняли присягу. Стояли в караулах, охраняли составы:

- Очень страшно было. У молодой-то девчушки любой винтовку отберет, а то и убьет. Но все обошлось.

Бабушка вспоминала, как прибыли на одну из станций, а там все разбито, ни одного целого здания нет. Пришлось им ставить шалаши, в них и жить. Провели связь, встречали и провожали поезда, поднимали шлагбаум и зажигали фонари. Страшно было особенно по ночам. Казалось, за каждым кустом кто-то прячется.

- Мы шли сразу за фронтом, обеспечивали работу железной дороги. Жили в вагонах, в землянках, иногда на квартирах. Запомнился один случай, - бабушка рассказывает и улыбается. – Спим мы на полу, а у хозяйки в избе поросенок маленький. Так он всю ночь по нам бегал…

Однажды станцию бомбили, и как раз поезд санитарный шел, я побежала, чтобы стрелку перевести. Мне кричат: «Стой! Не бегай!» А я все равно побежала и стрелку перевела. Вагона три только пострадало, а я ничего. Мне потом благодарность объявили…

Благодарностей у бабушки было много, но так получилось, что ничего не сберегла, даже военный билет потерялся. И удостоверение участника войны она получила только в 1988 году. И то благодаря тому, что в гости приезжала сестра бабушки, тоже ветеран войны, защитница Москвы, с которой они сходили в военкомат. Сделали запрос в военный архив. Пришел ответ, в котором подтверждалось, что бабушка участница Великой Отечественной войны.

Со своей ротой бабушка прошла всю Белоруссию, Польшу и Германию. День Победы встретила в Берлине. Домой вернулась 27 августа 1945 года.

Моя бабушка Людмила Ивановна Мальцева награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью Жукова, юбилейными медалями, медалью «Ветеран труда».

Владимир МАЛЬЦЕВ,

Красноярская школа. 

2000 год.