145 лет прошло с тех пор, как был основан приход в с. Мелянда. Начиналась история Казанско-Богородицкой церкви с молитвенного дома, затем был построен каменный храм, освящался который в 1907 году. На церемонии освящения присутствовало духовенство округа, епископ Вятский и Слободской Филарет и хор певчих из Уржума. С 1881 года в селе действовала церковно-приходская школа...

Прошли годы. Храм в Мелянде давно закрыт, не читаются в нем молитвы, не звучат торжественные песнопения. Но люди сохранили в памяти те годы и передают историю села, историю прихода из уст в уста. А еще сохранилась в селе традиция: земляки оставляют все дела и едут в праздник иконы Казанской Божией Матери 21 июля в Мелянду. И это здорово! Пока жива память, не прервалась нить времени, жива и деревня. Сколько радости, положительных эмоций, неожиданных встреч и воспоминаний дарит собравшимся этот праздник. Всем кажется, что здесь, на родной земле, и воздух особенный, и люди другие, и природа, своя, родная. И это правда!

И в этом году, мы надеемся, что соберется много односельчан, что Дом культуры приготовит интересную программу. Тем более, что 24 июля будет праздноваться День деревни.

Пока жива память...

Города, поселки и деревни, как люди, имеют свою судьбу. Рождаются, переживают различные периоды истории и порой умирают. Как, когда и почему появилась деревня, кто построил первый дом на берегу? Почему ее не стало? Попала в число неперспективных или в деревне просто закрыли магазин и школу?

А если уже исчезла с карты Земли наша малая родина?.. Что мы можем сделать? Верно, мы можем помочь сохранить память о ней для будущих поколений. Если не сделать этого сейчас, восстановить будет невозможно. А интерес к историческим корням, я уверена, у россиян непременно появится.

Продаст черемуху - хлебушка купит

Валентина Андреевна Загуляева девчонкой малолетней в послевоенные годы ходила к бабушке Ефросинье и деду Ивану Федоровичу в д. Ильинцы за молоком и хлебом. Своей коровы у них не было, жили совсем плохо. И у деда с бабкой с продуктами было не богато, буренке на зиму сена не хватало, и чтоб коровушка с голода не упала, привязывали ее веревками. Не у всех исхудавшие коровы доживали до весны. Даст, что сможет, бабушка, покормит и проводит внучку, постоит на пригорке, рукой помашет, а той вроде и бежать через поле не спустыми руками веселее и не так страшно.

А еще, чтоб копеечку заработать, ходила Валя в Лебяжскую МТС. Наберет спелой черемухи и несет продавать деревенским девушкам, работающим трактористками. Продаст побольше – на буханку хлеба хватало.

В начале 60-х мать стала получать пенсию – 12 рублей 50 копеек. Отцу, как инвалиду войны, стали платить 35 рублей. В те времена это были неплохие деньги. Семья потихоньку начала выбиваться из нищеты, дети подрастали.

Последняя просфорница

Валентина Петровна Головина вспоминает, как последняя просфорница Варвара Филипповна Михеева усаживала её, маленькую Валю, на стул, а ее мать Александра Степановна вставала в полукруг певчих - меляндинских женщин. Особенно запомнилась ей служба на Вербное воскресенье – торжественная и красивая. Веточки вербы, связанные пучками, приносили в храм верующие для освящения. Едва уловимый запах весны, сияние горящих свечей, торжественные песнопения удивительным образом действовали на Валю. Не случайно дар проникновенного пения она переняла от своей матери.

Варвара Филипповна после закрытия Меляндинской церкви прислуживала в храме села Рождественское Уржумского района, где в 1947 году была арестована и приговорена к 10 годам лишения свободы. После освобождения она какое-то время жила в д. Чупраки, позже племянницы забрали ее к себе в г. Ижевск, там она и померла.

В Казанскую -

на базар в Мелянду

Вот что рассказала мне Александра Степановна Патрушева, родом из деревни Акинята: «Помню, как подростками в Казанскую бегали на базар в Мелянду. Бежим босиком, торопимся, Ира, Наташа, Нинка и я, Санька. Впереди взрослые девки Дунька, Наташа и две Пелагейки, а мы следом, боимся отстать. В Мелянде занимаем очередь к колодцу, чтобы напиться, умыться и успеть на все поглазеть. А поглазеть было на что: взрослые у церкви огромные хороводы водили, пели и плясали. На базаре чего только не продавалось: малина и виктория стаканами, семечки подсолнечные. Деревни Софоны и Толчки огурцами торговали. Купить-то ничего не купим, а посмотреть интересно.

Уже взрослыми гурьбой ходили в Ветошкино. Петька, приемный сын Егора Степановича из деревни Лавриново, семечками угощал сестру старшую, Глашу, и нам перепадало. Петька Глашу сватать хотел, но не получилось. Сестра уехала в Свердловск и в сорок лет померла. Остался у нее парень, в третьем классе учился…»

Две сестры было у Александры Степановны – Глаша и Зоя – обеих уже нет в живых. Нет и двух братьев. Старший Григорий летчиком был, каждое лето после войны в гости приезжал. Не стало его в 2001 году. Второй брат Костя погиб в Калининской области. Перед смертью жене письмо прислал: «Таныгина ветошкинского убили, и меня это же ждет…» Писем больше не было.

Александре Степановне в мае исполнилось 82 года. «Все бы ничего, да зрение подводит, – сетует она. - Уходят годы… А молодой озорной, веселой была. Помню, в Казанскую девки с парнями соберутся, песни поют, танцуют под гармонь. А частушками как начнут «перебрасываться»! Одни поют:

Гуси к нам! Гуси к нам!

Гусеночков не надо нам.

Холостые парни к нам,

Женатиков не надо нам!

А в ответ:

Ноченька темным-темна,

Черемушка черным-черна.

Листики зеленые…

С миленком разлученые.

А гармонистов сколько было и играли все мастерски, но с Василием Ивановичем Целищевым вряд ли кто сравниться мог. Когда в праздник около пожарной собирались жители десятка деревень (Вараши, Софоны, Жгули, Полом, Ильинцы, Акинята, Скороходы, Лавриново и других), то-то было шумно и весело! Вина не пили, редко кто приходил выпивши. Может быть, поэтому жили дружно и веселиться умели».

Поснимали

иконы...

Анастасия Степановна Душкина поведала кое-что из истории прихода, вернее о времени закрытия храма, когда поснимали иконы и свалили в кучу в сторожке. Часть икон люди унесли по домам, о судьбе других ничего не известно. Одну из них во время войны Анастасия Степановна с Раисой Ивановной Щелчковой нашли на чердаке сельского клуба. Отчистили, оттерли. Гвоздем на иконе были выцарапаны буквы: кто-то решил осквернить лик Божией Матери. Икону Настя с сестрой Лидой решили передать в Лебяжскую церковь. Когда пошли, к ним присоединилась Августа Павловна Власова. Она несла еще одну икону из Меляндинской церкви, которая долгие годы хранилась у одной из певчих - Анны Степановны Логиновой. Обе иконы были переданы в храм п. Лебяжье.

Многие в те годы сезонниками работали. И Анастасия Душкина три зимы и одно лето жила в лесу в бараках вместе с мужем. Работали за рекой Вяткой неподалеку от Пиляндыша, пилили липу, заготовляли мочало... От родителей досталась ей старинная икона Казанской Божией Матери, которая передавалась из поколения в поколение. А еще были иконы Пантелеимона Целителя, Николая Чудо-творца и вырезанные из календаря. Тяжелая жизнь выпала на долю Анастасии Степановны, но она никогда не отчаивалась, рук не опускала. Работала, растила детей, с мужем старалась ладить и с людьми приветливой быть.

Судьба

Хочется рассказать о сложной судьбе Раисы Ивановны Щелчковой, которая всю жизнь хромала (умерла в прошлом году). Детей у нее не было, а была она человеком глубоко верующим. В 15 лет случилась с ней беда: до дождя мать попросила ее сено прибрать и отвести его к бабушке Нениле. И на каком-то бугорке ноги ли у девочки подкосились или еще что случилось, только тележка упала на ноги. И с тех пор, как ни лечила ее мать (в санаторий в Турек возила, в больнице в Кирове лежала), нога все болела. От болей помогла избавиться бабка Анна, но хромота осталась на всю жизнь. И замуж Рая из-за этого не вышла. Так и прожила всю жизнь с матерью. А работящая была!

Материалы страницы

(текст и фотографии) предоставила

библиотекарь Меляндинской сельской библиотеки

Е. Г. ХОЛКИНА.