Приезжая в деревню, порой не знаешь, какая встреча тебя ждёт: то ли вообще на порог не пустят, сославшись на занятость, - бывало и такое; а может скромный с виду человек, но труженик с доброй душой так расскажет тебе о жизни, что начинаешь очень остро понимать – нужно беречь каждую минутку нашей жизни.

Беда

Было это в деревне Брод недалеко от села Кузнецова. Большая была деревня, в которой имелось всё: и ферма, и магазин…

Закончился ещё один трудовой день. Деревня отдыхала от работы: деревенский пастух уже пригнал стадо, и хозяйки подоили коров; местная ребятня, набегавшись за день, угомонилась и мирно посапывала; даже дворовые собачки не тявкали: не было причины – тишина. Такая тишина бывает только в деревне, казалось, даже природа отдыхает от дневной суеты: ни ветерка, ни дождинки, только где-то вдали августовские зарницы тревожили всполохами ночное звёздное небо.

В этот вечер Николай Игнатьевич пришёл домой, как обычно, поздно – в колхозе шла уборка. Помылся, сходил на местный пруд с удочкой; вернулся и, обсудив с женой текущие дела и планы на завтра, заснул – навалилась усталость.

Хозяйка, Прасковья Максимовна, несмотря на то, что встала ранёхонько, ещё хлопотала по дому. Придя с вечерней дойки, подоила свою бурёнку, приготовила немудрёный ужин. Накормив детей и мужа, перемыла посуду, сделала заготовки на завтрашний обед и уже подумывала лечь спать - время-то два ночи. Да решила ещё детишек проверить, перебравшихся на лето спать в чуланку, туда же выносили старенький телевизор.

Заглянув в чулан, почувствовала неприятный запах, а через секунду появился дым. Паника овладела женщиной; растерялась и, не зная, что делать, побежала в дом звать мужа: «Николай, вставай, горим!». Тот вскочил, спросонья ещё не осознавая происходящего, схватил ведро воды и плеснул на загоревшийся телевизор – огонь поднялся выше. Тогда, чувствуя, что сами не справятся, побежал звать соседа. Прибежавший сосед разбил окна, и в считанные секунды пламенем был объят весь дом… Приехали пожарные из Лебяжья, но было поздно: в огне сгорела мама Прасковьи Максимовны, домашняя живность…

И сейчас, спустя годы, Петровы вспоминают тот кошмар с ужасом: ведь если бы они тогда знали, как вести себя в подобной ситуации, беду можно было предотвратить.

- Растерялись мы тогда. А ведь сейчас поступили бы совсем по-другому. Надо было просто одеялом поплотнее накрыть этот телевизор, выдернуть из розетки шнур и, возможно, не было бы пожара. Потом только объяснили нам, как надо действовать в таких случаях: нельзя тушить горящие электроприборы водой. Да и разбив окна, мы тоже совершили ошибку: приток воздуха только раззадорил едва теплившийся огонь, и он махом охватил всю комнату, - сожалеет Прасковья Максимовна сейчас.

«А куда

ехать-то?»

Тогда, после пожара, семья осталась без крыши над головой. Пустых квартир, как сейчас, в колхозе не было. Никто не продавал жильё. Съездили в Подмосковье к родственникам – там жильё дорогое, а денег на покупку нет.

Приехали обратно в колхоз «Кузнецовский» и решили здесь строиться.

- Мы всю жизнь здесь жили, вокруг все места родные, наши предки из этих мест, вот и решили поставить дом в Кузнецове, - рассказывает хозяйка. – Теперь, конечно, очень жалеем, что построились здесь. Но ведь кто знал, что жизнь так повернётся, что всё встанет с ног на голову, что поля зарастут, а жителей в деревне в три раза меньше останется. Даже в тяжёлую военную годину такого не было…

Разговаривая с селянами, всё больше убеждаюсь: многие преданы тому краю, где родились. И не надо никакой другой земли – только бы жить здесь, на вятской земле. И какие бы катаклизмы не сотрясали вятское село, люди живут здесь, оставаясь преданными малой родине: «А куда ехать-то?».

Так и Прасковья Максимовна. После школы работала в колхозе, из которого уехать было не так-то просто - не давали паспорт. Потом мама осталась одна – «как её одну оставишь», потом замужество и дети. Такие наши вятские женщины – терпеливые и преданные, трудолюбивые и отзывчивые.

Выйдя замуж, она ни минуты не сидела без дела: надо мужа и детей накормить, обстирать, домашние дела приделать, на ферму поспеть. А на ферме работа тяжелая: силос вёдрами таскали, фураж в мешках на себе носили, сено на вилах сами доярки волочили. Да ещё и во время дойки молоко носили – молокопровод в то время был из области фантастики. А попробуй три раза в день потаскай корм на себе для 20 коров, да ещё всё в резиновых сапогах – и зимой, и летом. Сейчас ноги так болят, что никакие мази не помогают.

А тогда, после случившегося пожара, они работали, казалось, с утроенной силой: ведь нужно было и детей поднимать, и хозяйство восстанавливать. Чтобы выручить кое-какие деньги, завели трёх коров, молоко сдавали и носили в детский сад. Полный набор всей привычной для сельской местности живности держали, да всех по нескольку голов. Да и приусадебное хозяйство выручало.

- Почему-то сейчас нет того изобилия, как прежде, а всё также делаем. Раньше картошку копаешь - полная борозда, домой привезешь – полное подполье накидаешь доверху, - вспоминает Прасковья Максимовна.

Вятские –

люди хватские

Всё это было в девяностых. Тогда и начала жизнь меняться: селяне стали выходить из колхозов, заниматься предпринимательской деятельностью. Подумали Петровы, чем они могут заняться. Решили: всю жизнь он, Николай Игнатьевич, посвятил возделыванию земли, уборке урожая – вот этим и будет заниматься дальше. Только теперь работать будет не на государство, а на самого себя.

Где-то, из потаённых уголков памяти, всплыли картинки прошлой жизни, когда крестьяне сами себе были хозяева, сами возделывали свою землю и сами же распоряжались собранным урожаем. Быстро сообразив и представив, как будут вестись дела, мужчина, однако, долго обдумывал, сомневался, тщательно готовился к новому делу. Таков он, вятский характер: надо всё просчитать, взвесить. Решил оформиться предпринимателем и вести крестьянско-фермерское хозяйство. У Николая Игнатьевича после выхода из колхоза остался комбайн, у другого мужчины – трактор, у третьего - прицепная техника. Когда нужно было, помогали друг другу.

Недаром же давным-давно про вятских мужиков стали говорить: «Вятские – люди хватские». Хватка в том и заключается, что нужно довести начатое до конца. Раз взялся за дело, надо его сделать на совесть, добротно. На протяжении десятка лет Николай Игнатьевич так и хозяйствовал на своих пятидесяти гектарах: сеял, пахал… За эти годы подняли двоих детей, помогли им получить образование: дочь получила модную на то время профессию менеджера, сын окончил пединститут. А вот здоровье стало подводить – годы уже немолодые.

Когда в последние годы сельским хозяйством заниматься стало трудно: дорожают запчасти, горючее, семенной материал, а сдавать выращенное зерно приходилось за бесценок, решил Николай Игнатьевич отойти от дел. Забросил свои фермерские дела, отказался от арендуемой земли. Только сокрушается пенсионер, что налог на землю приходит регулярно.

- Только зерновым растениеводством заниматься не выгодно, - размышляет Николай Игнатьевич. – Мы живём в зоне рискованного земледелия, а если погода подведёт? Как это было в прошлом году. За всё время моего фермерства государство только раз помогло – возместило ущерб по засухе. А так сельскому труженику приходится надеяться только на себя. Может, если заниматься растениеводством и животноводством одновременно – тогда и будет выгода, а так, много ли зерна продашь?

Главное, что есть

ты у меня

Яблони, ирга, черёмуха непременно растут возле каждого сельского дома, щедро одаривая хозяев богатым урожаем. В доме Петровых я увидела, что дары природы по-хозяйски идут в дело: на противне готовы к сушке ягоды – зимой всё пригодится.

- Сами не съедим, дети увезут, всё больше для них стараемся, - хлопоча, между делом поясняет Прасковья Максимовна.

Вернулся из магазина хозяин, Николай Игнатьевич, и первым делом поинтересовался самочувствием супруги.

- Ну как, здоровье получше? – с заботой в голосе спросил он. – Наработалась за свою жизнь, вот теперь и мается. Супругу всегда поддерживаю, ведь вдвоём остались. Посильную работу сделаю: посуду помою, вечером корову подою, а утром я на рыбалке. Дети уже всё равно в деревню жить не приедут, спасибо, что помогают.

О супружеском долголетии говорят скромно, но и секрета, как прожить вместе столько лет, не делают: «Терпеть надо, любить и уважать друг друга».

- Атомный век - сходятся на день и как так и надо. Не думают, а что потом будет? - рассуждает Николай Игнатьевич.

Тридцать один год в любви и согласии прожили вместе супруги Петровы. Друг другу помогая, не деля работу на мужскую и женскую.

Два года хозяйка из-за болезни на группе, но интерес к жизни не пропал.

- Любые трудности надо преодолевать, а как иначе? Да и, поддавшись болезни, двигаться не будешь, какой ты тогда человек? Пока живёшь, вроде всё надо, - говорит Прасковья Максимовна. – Вот не можем без хозяйства. Правда, корову содержать нынче дорого выходит. Судите сами: накосить – трактор нанять 500 рублей, привезти или зарулонить сено – опять 500. Ладно, дети помогают, говорят: «Берегите своё здоровье».

А Петровы ради детей и стараются. Дети приезжают чуть ли не каждую неделю. Где-то родителям помочь, молочка деревенского с собой взять – ведь его ни с каким городским из самого дорогого  пакета не сравнишь…

Уходила от Петровых со светлым чувством: приветливые и спокойные люди, живут не богато, но то, что имеют, добыто своим трудом. Благодарят Бога за милость к ним и за каждый прожитый день. А как иначе?

Наталия ЛАПТЕВА.

Фото автора.